Дурной пример Киргизии

При том, что центральноазиатские державы не застрахованы от событий, подобных кыргызстанским, каких-то видимых подвижек в русле «демократических преобразований», способных выпустить потенциальный «революционный пар», не замечено. За исключением, как это ни удивительно звучит, Туркменистана, где снова пообещали многопартийность!

Президент Туркменистана вновь поднял тему многопартийности и «равных возможностей для всех».

На уровне заявлений это звучит вполне обнадеживающе и служит позитивным сигналом для тех, кто захочет воплотить в жизнь свои политические амбиции. Что примечательно, воплотить их предлагается не на улице, а в «правовом поле». В этом смысле Туркменистан, похоже, извлек правильные уроки из недавней революции в Кыргызстане, чего не скажешь про остальные центральноазиатские державы.

«Ориентиры к формированию»

Туркменский президент Гурбангулы Бердымухаммедов в своей статье «Экономическая стратегия Туркменистана: опираясь на народ, во имя народа», опубликованной в понедельник в местных СМИ, объяснил: в стране «намечены ориентиры к формированию многопартийной системы».

Как отмечает автор, в современном демократическом государстве «основой всему является действующая законодательная база», гарантирующая равные возможности для всех. В этом направлении в Туркменистане «сделано многое: функции единого законодательного органа переданы Меджлису, расширен его состав, обновлены и приняты многие законы и в первую очередь — Конституция страны», — цитирует статью РИА «Новости».

Между тем, как отмечают наблюдатели, тема многопартийности поднимается в Туркменистане не часто.

Первый президент страны Сапармурат Ниязов полагал, что по мере развития политической системы многопартийность возникнет автоматически, а вот в период формирования основ нового независимого государства она даже вредна. Следовательно, в те времена о многопартийности говорили лишь как о весьма отдаленной перспективе.

В свою очередь, Бердымухаммедов в феврале текущего года уже дал потенциальным партстроителям позитивный сигнал, заявив на заседании туркменского правительства о том, что «если кто-то пожелает выступить с инициативой создания новой политической партии, то мы в соответствии с Конституцией страны можем зарегистрировать такую политическую партию уже в этом году». Еще президент подчеркнул, что сам факт создания в стране оппозиционной партии стал бы важным событием в общественно-политической жизни Туркменистана.

Что и неудивительно: за 19 лет независимости в стране была создана единственная политическая партия — Демократическая партия Туркменистана, которую со времени создания возглавлял первый президент страны, а затем — Бердымухаммедов, избранный президентом в феврале 2007 года.

Все эти заявления, как видно выше, последовали еще до событий в соседнем Кыргызстане, однако именно сейчас Бердымухаммедов почему-то решил обновить эту тему, по сути, призвав всех желающих воплотить свои политические амбиции в правовом поле, а не на улице.

Правда, под туманной формулировкой «ориентиров, намеченных к формированию многопартийной системы» может скрываться все что угодно — и вовсе не обязательно сама многопартийность.

Каждому — свое

Тем не менее хотя бы на уровне деклараций Туркменистан выгодно отличается от соседей — риск которых столкнуться с повторением кыргызских событий, по мнению аналитиков, очевиден. «События в Кыргызстане заставляют задуматься, прежде всего, по той причине, что система управления в этой стране не имеет принципиальных отличий от тех, что сложились в других государствах региона.

Ни одно из них не отличается ни динамизмом развития, ни прозрачностью механизмов, ни гибкостью реагирования на возникающие вызовы, ни способностью адекватно оценивать уровень давления в общественном «котле», придавленном жестко авторитарными методами.

В Узбекистане, Таджикистане или Туркменистане есть свои особенности, что влияет на степень уязвимости этих государств перед лицом событий, подобных кыргызским, но сам факт этой уязвимости отрицать бессмысленно. Чем более закрыт режим, тем сложнее прогнозировать развитие событий», — пишет на РИА «Новости» главный редактор журнала «Россия в глобальной политике» Федор Лукьянов.

Кстати, по мнению автора, существует немало примеров того, что «авторитарные системы рушатся тем быстрее, чем жестче и дольше они подавляли все признаки живой политической активности», и беспорядки в Кыргызстане «покажутся легкой заварухой по сравнению с тем, что может случиться, например, в Узбекистане, если треснет кажущийся монолитом фасад».

Однако, в отличие от Туркменистана, в прочих центральноазиатских державах каких-то видимых подвижек в русле «демократических преобразований», способных выпустить потенциальный «революционный пар», не замечено вообще.

В Казахстане, как известно, и вовсе зашли с «другого конца», инициировав комплекс мер, призванных защитить президента и его родню (разумеется, вместе с нажитым непосильными трудами добром) от возможного народного гнева.

Предложение закрепить за Нурсултаном Назарбаевым статус лидера нации, освободить от уголовной и административной ответственности за все проделки на посту президента и, по сути, ввести его «вечное правление» (в части необходимости будущему президенту согласовывать политику с нынешним) — тоже явный перегиб.

Находятся и те, кто расценивает такие меры как возможность «сохранить все лучшее», обеспечить «преемственность курса и движение вперед», а главное, возможность Назарбаева в будущем оказывать решающее влияние на преемника, которого — в случае чего — можно будет поменять на более подходящего. «Но главное — все это практически без риска для политической стабильности и стратегического курса, намеченного первым президентом Казахстана», — отмечает «Мегаполис».

Что касается Узбекистана, еще 20 апреля — после переговоров с Медведевым — президент Ислам Каримов клятвенно заверял российских журналистов в том, что в Узбекистане кыргызских «аналогий» быть не может.

«Безапелляционные заявления» в некоторых российских СМИ о том, что ситуация, подобная кыргызской, может повториться в том или ином государстве этого региона, Каримов назвал «неправильным подходом».

(Кстати, «неправильный подход» на самом деле озвучили не какие-то гипотетические «СМИ», а российский президент Д.А. Медведев, по словам которого, «в отношении возможности возникновения подобных сценариев на территории постсоветского пространства, на каких-либо других территориях, — в мире все возможно, если люди недовольны властью, если власть не предпринимает необходимых усилий для того, чтобы поддержать людей, решить их наиболее важные проблемы, такой сценарий может повториться где угодно в тот момент, когда власть теряет контакт с народом».)

Еще Каримову не нравятся высказывания об «ужасе» руководителей соседних стран и «восторге» населения в связи с действиями «свободолюбивого кыргызского народа».

В Узбекистане подобных «восторгов» нет, заверил президент и пригласил самых недоверчивых приехать и оценить ситуацию на месте. Тот факт, что методы борьбы узбекского руководства с внутренней исламской оппозицией вызывают недовольство не только международных правозащитников, но и некоторых российских наблюдателей, вероятно, с точки зрения Каримова, поводом для переживаний не является.

При этом, по мнению члена экспертно-аналитического совета при Комитете по делам СНГ Государственной думы Иннокентия Адясова, Ташкент опасается, что события в соседней стране могут иметь продолжение в узбекской части Ферганской долины, и считает, что Россия должна взять на себя гарантии безопасности нынешнего режима.

Со своей стороны узбекские власти подчеркивают свои успехи на ниве антикризисной борьбы, рапортуют о повышении уровня жизни населения, создании новых рабочих мест и помощи социально нуждающимся слоям населения (тем самым, которые — в потенциале — и могли бы выйти на улицы). Власти заявляют о модернизации страны и построении сильного гражданского общества как главном приоритете.

Однако, по мнению экспертов, Каримов не сильно уверен в прочности выстроенного им режима личной власти и оттого нервничает.

«Посмотрите, какие бурные события происходили все эти годы в остальных республиках Центральной Азии. В Узбекистане со времен распада СССР не происходило ничего. Каримов — главный долгожитель, и за событиями в Кыргызстане ему видится намек на то, что тоже пора освободить кресло», — заявил эксперт научного совета Московского центра Карнеги Алексей Малашенко «Газете».

О демократических приоритетах говорил еще в марте и глава Таджикистана. Комментируя прошедшие в этой стране выборы в парламент, президент Эмомали Рахмон заявил о том, что «мы приблизились еще на один шаг к созданию демократического и гражданского общества».

При этом президент не гнушается мнением партий, озабоченных уровнем коррупции в стране, признает, что такая проблема существует, и призывает включиться в борьбу с этим явлением «всех без исключения».

Демократия, если верить Рахмону, для него не пустой звук — во всяком случае, публично он радуется тому, что «еще 10 лет назад политические партии не могли спокойно вести предвыборную агитацию, чего не скажешь о нынешних выборах». «Эти выборы отличаются от прошлых коренным образом, в пользу демократии и создания гражданского общества», — заявил президент.

Следовательно, и тут декларации звучат вполне обнадеживающе, однако реальное положение дел в Таджикистане, как известно, далеко от оптимистических оценок руководства.

Вынужденный компромисс

То, что страх перед кыргызской революцией не просто присутствует, но и зашкаливает (причем не только у руководства центральноазиатских республик) — очевидно.

Не случайно на прошедшем 8 мая в Москве саммите ОДКБ главы стран Организации, обсуждая «кыргызский вопрос», настояли на формулировке «неконституционной смены власти».

«Все это может стать опасным прецедентом для других стран — членов ОДКБ, для их лидеров и режимов в целом. Неудивительно, что новые власти Кыргызстана не были приглашены на саммит. Лидеры ОДКБ заявили, что рассматривают события в Кыргызстане как внутреннее дело республики, однако подчеркнули свою обеспокоенность происшедшим», — считает вице-президент Центра политических технологий Алексей Макаркин.

По его словам, позиция стран — членов ОДКБ носит компромиссный характер. «Их лидеры не поддержали Бакиева (что было явно невозможно), но, хотя и в сравнительно мягкой форме, выразили неприятие случившегося. Россия пошла на этот компромисс, так как в противном случае мог возникнуть серьезный кризис ОДКБ — организации, сохраняющей для нее политическую важность», — уверен аналитик.

Кроме того, наблюдатели отмечают и празднование Дня Победы в Москве (которую некоторые наблюдатели подозревают в организации «кыргызского переворота»). Сложно было не заметить подобострастие, с которым «водили хороводы» вокруг Медведева центральноазиатские руководители.

Поможет ли им это в будущем — вопрос открытый. И, судя по тому, как разошлись в оценках кыргызских событий Медведев и Каримов (непредусмотрительно перепутавший медведевские высказывания с «безапелляционными заявлениями» газетчиков), рассчитывать центральноазиатским лидерам лучше не на «всесильную руку Москвы», а исключительно на собственную адекватность.

Вера Ильина, РеспубликаKZ.