Почему курьеры «Яндекс.Еды» смогли организовать забастовку

Мне задают вопросы о забастовке курьеров «Яндекс.Еды». Многие удивлены тем, что курьеры, в отличие от многих других представителей прекариата, смогли самоорганизоваться. А на мой взгляд, все очень даже логично.

Первый объясняющий фактор лежит на поверхности. Я уже много раз упоминал в разных контекстах, что для коллективного действия важна инфраструктура горизонтальной коммуникации и координации. В сообществе курьеров она в достаточной степени устойчива и обеспечивает поддержание плотных связей: рабочие чаты, общение в ожидании заказов и т. д.

Символы коллективной идентичности, в свою очередь, усиливают возможности установления и поддержания связей. Человек в фирменной одежде и с коробом за плечами сразу воспринимается как свой, что резко повышает вероятность разговориться и обменяться честными мнениями о жизни и работодателе даже с незнакомым коллегой.

Но есть и второй фактор, который я пока сформулирую в виде гипотезы, так как не видел исследований на этот счет. Вероятно, курьеры считают, что обладают значительной переговорной силой (bargaining power). «Яндекс.Еда» для них — далеко не единственный потенциальный работодатель, и, следовательно, они могут использовать преимущества достаточно конкурентного рынка неквалифицированного труда, сложившегося в крупных российских городах.

В России государство — крупнейший работодатель, а нередко и монопсонист на рынке труда. Иногда напрямую (бюджетники, сотрудники компаний с государственным участием, работники госкорпораций и т. д.), иногда опосредованно как главный или единственный заказчик/покупатель. Таким образом, защита гражданских прав рассматривается индивидами как противостояние не с политическими элитами, а с единственным возможным работодателем. И в условиях монопсонии (ситуация, когда есть только один покупатель и множество продавцов) на рынке труда большинство граждан России обладают ничтожной переговорной силой.

Поэтому и российские футболисты не возьмут пример с иранских: здесь, в России, налогоплательщики платят им такую зарплату, какую они никогда не получили бы, играя в Европе. Среди спортсменов есть множество противников происходящего, но они предпочитают молчать, так как подавляющее большинство имеет лишь один источник дохода — деньги налогоплательщиков. Обратите внимание, что свою публичную позицию обозначили, например, теннисисты, которые не зависят от бюджета.

Добавлю, что акцент на факторе захваченного авторитарными элитами государства как монопсонии мне кажется более справедливым, чем распространенный в подобных дискуссиях тезис о прекаризации (массовому переходу от гарантированных работодателем трудовых отношений к ненадежным формам занятости с потерей социально-трудовых прав и гарантий) российского общества. Да, второе имеет место, но наклеивание этого ярлыка чуть ли не на все социальные группы лишь размывает понимание феномена и практически ничего не объясняет в политическом смысле.

Telegram-канал «Политический ученый»