«Убегали те, которые ходят в брониках, с рациями и дубинками»

— Говорят, вы голодаете, вот мы вам пирожков принесли,— две женщины за 50 в пальто и шляпах ставят сумки с пирожками возле грузинской палатки на Майдане. Она близ сцены.— Ну, что вы— у нас все есть,— отвечает 49-летний Гия Свалидзе.

Он— старейшина майдановцев-грузинов.

В Киев приехал в конце ноября. - Украинцы же воевали у нас против россиян и абхазцев. Да и дед мой из Винницы родом. 24 грузина входят в офицерскую сотню. Трое — в больнице с ранениями, воспалением легких и простудой. Двое погибли в февральских столкновениях. Зураб Хурция, 54 года, умер от сердечного приступа.

34-летний Давид Кипиани получил два огнестрельных ранения близ мэрии. Портреты обоих стоят на возвышении, вокруг свечи и живые цветы. Несколько туристов наклоняются, чтобы рассмотреть лицо покойных. Над палаткой развеваются флаги Грузии и Украины. Рядом дрова в белые мешки складывает 63-летний Александр Баранов из Одессы. У него взъерошенные волосы, не хватает нескольких зубов.

—  Пришел к одесской палатке, а там говорят: мест нет и вообще мы сегодня уезжаем, — Александр пролезает под натянутой веревкой с табличкой «Хода нет». — Так я плюнул и пришел к грузинам. С Давидом Кипиани работал на ремонтах квартир. Снимали жилье вместе. Хорошо говорил по-русски, почти без акцента. Показывал фотографии на телефоне с женой и ребенком, год и 2 месяца.

Зарабатывал 7-8 тысяч гривен, все им передавал, потому что своего угла не имели, жили на съемных квартирах. У грузин больше человечности, чем у украинцев. Никогда даром не ругаются, не подставят. Когда в феврале зачищали Майдан, было видно, кто есть кто. Убегали те, которые ходят в брониках, с рациями, дубинками и пренебрежительно на всех смотрят. А грузины, горячие головы, лезли на баррикады налегке.

Потом говорили, что у нас здесь действует грузинский спецназ, — Александр смеется и шмыгает, потому что простудился. — А ребята просто прошли войну в Грузии. И знают, что это такое. К палатке подходят две женщины. Приносят 2 кг сала, хлеб, пакет шоколадных конфет, несколько пачек папирос. Их приглашают внутрь. - Больше всего подружился с Шотой.

Он мне спину во время боев собой от пуль прикрывал, — Александр показывает на невысокого голубоглазого грузина с кудрявыми волосами. — Ежедневно вместе заступаем на стражу возле Администрации президента. Мы и три милиционера. Спрашивал у ребят: а что мы здесь охраняем? Милиционеры шепчут: сами не знаем. Раньше хоть багажники в машинах проверяли, нет ли оружия.

А теперь люди идут на работу, удостоверение нам показывают. Мы смеемся, потому что что это за робота. Александр показывает палатку. Там печь, зеркало в полный рост, телевизор. В палатку заходит пара. Принесли горячую еду в судках. - Вам ничего больше не надо? — спрашивает молодая женщина. —  У нас все есть, разве антена нужна к тэлэвизору, — смеется Шота. Говорит по-русски с акцентом.

Семь лет живет с семьей в Киеве. Держат бизнес. Но говорить о нем не хочет. - Украинцы, как грузины — гостеприимные, приходят предлагают жить у них. Едой не перебираем: что есть — то и едим. Иногда что-то свое готовлю. Делал шашлык из барана, так сюда очередь стояла. Мясо мариную только в вине, добавляю соль. Спрашиваю о приезде на Майдан бывшего президента Грузии Михаила Саакашвили.

На это Шота что-то говорит по-грузински и отходит. —  Грузины на него говорят одним плохим словом, — рассказывает Александр. — Он трижды был на Майдане. Ни разу не подошел, хотя обещал.

Источник