Жизнь на две страны. Почему литовская деревня смотрит БТ и цитирует Лукашенко, а белорусская мечтает о Евросоюзе

Дело в том, что Пицкуны— это Беларусь, а Норвилишкес— уже Литва. Их жизнь осложняют высокий забор и отсутствие малого приграничного движения. Обитатели литовской деревни говорят на русско-белорусской трасянке, смотрят БТ и ОНТ и цитируют Лукашенко.

Жители белорусской – видят через забор купола костела и кладбище и ломают голову, как поухаживать за могилками родственников, которые теперь находятся на территории Евросоюза.

Граница разделила жизнь на «до» и «после». До раздела у жителей был общий колхоз, костел и кладбище. А теперь общая визовая проблема. Жизнь между пограничными столбами Литовская деревня Норвилишкес Шальчининкайского района с трех сторон окружена белорусскими землями. Деревня располагается на выступе шириной не больше километра. Крайний норвилишский дом стоит рядом с домом деревни Пицкуны Ивьевского района.

Деревни расположены так близко, что раньше их можно было принять за одну.Кодному из литовских домов даже электричество шло из Беларуси. Теперь деревни разделяет двухметровый металлический забор и перепаханная полоса. Участок Станислава Аленциновича находится между 67-м и 68-м пограничными столбами на литовской стороне. В прошлом году мужчина косил овес рядом с железным забором, за которым уже Беларусь.

Станислав — закоренелый холостяк, уже долгое время нигде не работает. Говорит, что работы не стало после того, как развалился литовский колхоз, а новую найти он не может. Тетя Станислава Аленциновича, Янина Янович из Пицкунов, живет в нескольких сот метрах от него. Но виделись они несколько лет назад, когда Станислав делал визу и ездил к родственнице через пункт пропуска Бенякони, за 150 км. Ежемесячно Станислав получает пособие по безработице в 600 литов, раз в год – небольшие выплаты за обработку 2 гектаров земли.

С того и живет. Развлечений у него немного – посидеть на лавке возле хаты, да вывести на выпас лошадь Гнедку, а в воскресенье – сходить в костел. Дед Антон из белорусских Пицкунов тоже живет рядом с забором и тоже носит фамилию Аленцинович, но со Станиславом из Литвы не в родстве. Говорит, что с появлением границы жизнь стала спокойнее. Дверь дома можно не запирать на замок, ведь чужие здесь появляются редко.

У Антона Аленциновича дом стоит на белорусских землях, а вот сараи – уже на литовских. Во время строительства границы постройки хотели снести, но потом решили сдвинуться чуть в сторону. По вечерам дед Антон смотрит телевизор. В воскресенье он тоже хотел бы сходить в костел, до которого метров 150 вглубь Литвы. Но из-за забора пенсионеру остается только смотреть на купола и слушать колокольный звон.

Мы литовское не смотрим. Зачем? У нас есть ОНТ Если бы не пограничный забор и дорожные указатели на литовском, Норвилишкес и соседние деревни, которые расположились вдоль границы, можно было бы легко спутать с белорусскими. Здесь отлично тянет сигнал белорусских мобильных операторов. «Мы литовское не смотрим. Зачем? У нас есть ОНТ», – говорит жительница Норвилишек Леокадия Гордиевич.

Местные жители действительно смотрят только белорусское телевидение, которое принимается на обычную антенну лучше, чем литовские телеканалы. " Надта любiм Лукашэнка. Мой гаспадар як бы ў жывы, бывала ў сё сядзiць i сядзiць, як Лукашэнка выступае, надта ж добра гаворыць ,–рассказывает жительница соседней деревни Соболяны Владислава Мацкевич .– А лiто ў скiя каналы не панiмаю, то i глядзець не хачу". Владистава Мацкевич из литовской деревни Соболяны в своем доме.

Печи, подобные той, что за ее спиной, встречались во многих домах по обе стороны от границы. Даже краска часто одного и того же цвета. Таких, как бабушка Владислава, здесь много. Она не знает литовского и считается полькой по происхождению. Беларусь она показывает нам из окна своего дома. " Лес ужо беларускi. Некалi праз яго напрасткi ў касцёл хадзiлi" ,–говорит бабушка Владислава.

Оказалось, что обитатели литовского приграничья завидуют жизни белорусов, которую они видят через забор и в новостях, а страну называют примером стабильности и порядка. Мелкие фермеры с восхищением рассказывают про обработанные пашни и белорусские колхозы, которые, по их мнению, спасают белорусскую деревню от безработицы. На молитву приходили под забор Белорусские жители приграничья наоборот тянутся в Литву.

Еще до появления белорусско-литовской границы обе деревни относились к одному католическому приходу. Центром духовной жизни был костел в Норвилишках. Большая часть прихода осталась на белорусской стороне. Первое время белорусы ходили на воскресные службы в Норвилишкес, когда еще можно было посещать литовское приграничье только по паспорту. Но после того как Литва вступила в Евросоюз ( 1 мая 2004 года, — TUT.BY ), тропинка к храму навсегда закрылась.

Теперь от Пицкунов до ближайшего костела 6 километров. Норвилишский костел, который в одночасье потерял большую часть прихожан, постепенно стал приходить в упадок. Собственный ксендз здесь так и не появился. Священнослужитель из более крупной литовской деревни Девянишкес приезжает в деревню по воскресеньям. Из постоянных прихожан – человек 10–12.

От костела до пограничного забора – метров 20, а центральный въезд в святыню «упирается» прямо в границу. Жители рассказывают, что несколько лет назад пицкуновские верующие регулярно подходили в железному забору, чтобы поучаствовать в воскресном богослужении, находясь хотя бы на небольшом расстоянии от храма. Ксендз причащал каждого через прутья металлической решетки, исповедовал.

Но вскоре информация об этом дошла до пограничного руководства обеих стран, и на общение белорусских католиков и литовского ксендза наложили строгое вето. Ведь возле границы запрещено группироваться, а тем более передавать что-либо без ведома таможенных и пограничных органов. А вдруг там контрабанда? Рассказывают, что у ксендза состоялся серьезный разговор с католическим руководством. Мужчины, которые приехали на торжественное богослужение в костел из соседних деревень, вышли пообщатьсяи покурить.

Из кармана достают белорусские сигареты. Не скрывают, что папиросы контрабандные и стоят в два раза дешевле, чем в магазине. Духовная лазейка закрылась, но люди все равно продолжали тянуться к святыне. Еще в прошлом году к забору с пасхальной едой подходили жители белорусских Пицкунов, а ксендз через пограничную ограду совершал обряд освящения. В нынешнем году пицкуновских не было видно.

Чуть позже выяснилось, что белорусы просто не знали, в какое время будет проходить служба в костеле, поэтому отправились в белорусский храм в соседнюю деревню. До погоста 150 километров Рядом с костелом – кладбище, которое в советское время тоже было одно на две деревни. У жителей Пицкунов здесь похоронены почти все родственники. Уже много лет они мечтают попасть в Евросоюз только для того, чтобы поухаживать за могилками близких людей.

Чтобы попасть на погост, кресты которого в принципе тоже можно видеть из окон пицкуновских домов, нужно проехать 150 километров. О том, чтобы быть похороненными на родном кладбище рядом со всей родней пицкуновские даже не мечтают. Слишком дорого. Антон Аленцинович вспоминает, как несколько лет назад на норвилишском кладбище хоронили его соседа из Пицкунов–цинковый гроб везли через Бенякони. Но у того дети живут в Литве, поэтому им проще было собрать все необходимые документы.

Пункт упрощенного пропуска в деревне есть, но работает он только по большим праздникам. В этом году он открывался на Пасху и Радуницу, и немногочисленные обладатели шенгенских виз смогли напрямую сходить в костел и к могилкам родных. А в это время жительница деревни Пицкуны бабушка Янина Янович стояла рядом с белорусскими пограничниками и держала небольшой сверток в руках. В нем – 100 тысяч белорусских рублей, записка и шоколадка «Алёнка».

У женщины, как и у большинства пицкуновских, нет визы. Она хотела передать деньги литовскому ксендзу и заказать поминальную службу по родственникам, похороненным на кладбище рядом с костелом. В списке семь человек – мать и отец, сестра и муж сестры, тетя и дядя, двоюродный брат. Вот только опоздала – ходила в магазин за шоколадкой. В это время односельчане уже пересекли пункт упрощенного пропуска.

Янина Янович возле дома Антона Аленциновича в ожидании людей с визой, которые смогут передать ее племяннику небольшой сверток: 100 тысяч белорусских рублей в костел, записка об упокоении и шоколадка «Алёнка» в знак благодарности. В 50 метрах от пограничного забора, уже на литовской стороне, живет племянник бабушки Янины – тот самый Станислав Аленцинович. «Стасiк, Стасiк, – закричала женщина, увидев как племянник вышел из дома и направился в сторону костела, в ее глазах мелькнула надежда.

– Падыдзi да гранiцы»! Но у Стасика тоже нет визы. К счастью, к пункту пропуска начали подходить новые путники. Перейти пешком границу между Пицкунами и деревней Норвилишкес можно только с визой и несколько раз в год. Семья из Беларуси идет на кладбище навестить могилки родственников. Виза-разлучница Бабушка Янина рассказывает, что в прошлом году венок и цветы на погост передавала тоже со случайными попутчиками. Получать визу она даже не планирует.

Говорит, что это слишком дорого, а главное – хлопотно. Останавливает не только цена в 60 евро. Женщине уже под 80 и ей тяжело ездить в Гродно для оформления всех необходимых документов. Сделать визу могут лишь те пицкуновские старики, у которых дети живут в областном центре. Местные жители с нетерпением ждут, когда будет решен вопрос об открытии малого приграничного движения. В литовских Норвилишках тоже считают, что две страны не поощряют контакты граждан.

Например, визовый вопрос поставил крест на семейной жизни Леокадии Гордиевич. «Я вдова при живом муже» ,–шутит женщина. О супружеской жизни ей напоминает только штамп в паспорте. Мужа, который нашел работу в белорусских Ошмянах, она не видела уже семь лет. Навещать супругу-литовку ему слишком сложно – останавливает расстояние и длинная очередь на границе. Леокадия Гордиевич (слева) разговаривает с соседями на своем подворье.

Ее муж уехал несколько лет назад на работу в Ошмяны и с тех пор супруги не виделись. В белорусских Пицкунах сегодня живет чуть больше 30 человек, а в литовских Норвилишках – всего 12. В основном, старики. Возможно, скоро визовый вопрос для обеих деревень перестанет быть актуальным. Евгений Янович в своем доме в деревне Пицкуны. Он живет со своей женой Яниной и ждет, когда к нему приедут внуки.

В тему Интересно, что литовское приграничье стало популярным туристическим объектом. Рядом с костелом в Норвилишках стоит старинный замок. Литовский предприниматель лет 10 назад взял этот объект в долгосрочную аренду, а затем получил европейский грант на реставрацию старинного здания. Теперь замок стал популярным местом отдыха состоятельных литовцев – здесь празднуют свадьбы, дни рождения или просто приезжают за эксклюзивом. Замок стоит в нескольких метрах от пограничного забора, к нему можно подойти и даже сфотографироваться рядом с нейтральной полосой.

Бизнесмен из Вильнюса Роман Доваль восстанавливает дом своих предков в деревне Норвилишкес, который находится у подножия знаменитого замка. С белорусской стороны въезд в приграничную зону разрешен только по специальным пропускам. В Литве же нельзя заходить только за специальные желтые столбики: где-то они стоят в двух–трех метрах от пограничного забора, где-то в 50 или 100 метрах. Тот, кто захочет, например, собирать грибы в режимной зоне, должен просто получить пропуск в пограничной службе.

Женщина идет по дороге в полупустой деревне Пицкуны, Беларусь.

Источник